Источник:http://snob.ru/profile/9723/blog/91487

Узнав, что мой отец умер, я подумала о том, что мне достанется его квартира на Сухаревской. Сразу подумала, мгновенно, не приходя в сознание.

Потому что где теряешь — там находишь. Конечно, квартира не восполняет утрату, но я не хочу лицемерить и делать вид, что квартира, пусть и крохотная, в центре города, не сделала меня счастливой. Насколько это было возможно в тех обстоятельствах.

Да, впереди были два года чудовищной, пожирающей душу и тело депрессии. В той самой квартире. Но суть в том, что утрата людей, даже самых близких, не так однозначна, как принято считать. 

По таинственной причине смерть — почти табуированная тема. Мы боимся о ней думать. Даже не о своей. Мы панически, обморочно боимся потерь.

— А квартира записана на тебя? — спросила я подругу.

— На отца, — ответила она.

— А завещание он хотя бы написал? — поинтересовалась я, держа в уме, что завещание — это ненадежная бумажка, в нем всегда можно что-то изменить.

И тут мы поскандалили. Потому что она «не могла даже думать об этом, она физически не выносит мысли о смерти родителей» и не хочет об этом говорить ни при каких условиях.

Мы поругались. По-настоящему.

Я могла понять ее чувства, конечно. Отчасти. Но при этом я ясно понимала, что смерть, утрата неизбежна. Можно прятаться, делать вид, что этого никогда не произойдет, но это все равно случится. И пришла к выводу, что в принятии этой самой неизбежности есть утешение.

Мы не умеем терять.

«К каждой новой потере присоединяется старая», — говорила мне психотерапевт. Потому что и старую я не смогла пережить. Никто не научил. Мы все как бы отрицаем смерть — и когда соприкасаемся с ней, теряем самообладание.

Нам, вообще, кажется, что в жизни есть постоянные величины. Это огромное заблуждение. Родители. Семья. Дом. Успех. Деньги. Все это дает иллюзию надежности. Защищенности. И мы не думаем, что есть миллиард обстоятельств, которые могут все в жизни изменить. Мы можем потерять все. Или что-то особенно для нас важное. Не имеет значения, это «что-то» — любимый человек или загородный дом. Важно лишь то, какое мы этому придаем значение.

Вот некоторым кажется, что их дом — их крепость. Все фантазии заканчиваются, когда их грабят. В моей жизни была история с вооруженным нападением, и после такого определенно вырабатывается иммунитет. Конечно, когда уже приходишь в себя от нервного срыва и бросаешь пить коньяк по утрам (буквально).

А потом ты видишь людей, которых очень культурно ограбили: в их отсутствие аккуратно вскрыли квартиру и вынесли телевизор с компьютером. Они в шоке — и не потому, что лишились техники, а потому, что нарушены их границы, растоптаны их представления о приватности, о личном пространстве. Это была для них маленькая смерть — гибель иллюзий.

В жизни нет ничего, в чем можно быть уверенным. Мы что-то получаем, потом это теряем — тем или другим способом.

Как только я стала жить на три дома, на три страны, в этом хаосе немедленно обнаружилась гармония. Ощущение, что дома у тебя, собственно, и нету, и все очень временно, и даже в собственной квартире ты ощущаешь себя гостем, — оно, конечно, суетливое и утомительное, но и волнительное. Ты привыкаешь к непостоянству — и догадываешься, что никакого постоянства не существует. Его можно придумать, можно в него искренне верить, но его все равно нет в природе.

У оседлости есть границы, из нее нельзя ни в коем случае делать культ. К чему бы человек ни привязывался: к земле, к жене, к детям, не надо слишком на все это уповать. Это временно — как и все в мире.

Мой отец был старше меня на пятьдесят три года, поэтому только и приучал меня к мысли о собственной смерти. То есть на самом деле он не учил меня этому, а, скорее, запугивал. Не нарочно — просто люди не умеют говорить о таких материях. С другой стороны, он все время подчеркивал, что он мне вместо всех родственников — и матери (умерла), и бабушки (она ему не нравилась), и так далее. То есть все мои чувства и ожидания были сосредоточены на нем. Он был основой и оплотом. Поэтому я долго страдала, утратив его.

Но даже самые близкие — лишь часть нашей жизни. Они все немного статисты. Так устроен мир на самом деле. Родители умрут, с друзьями поссоришься, с женой разведешься — и на их месте появляется кто-то еще, и тебе опять хорошо, интересно и весело. Каждый человек в нашей жизни, с одной стороны, уникален, но, с другой, при этом всегда есть кто-то еще, кто ждет момента, чтобы появиться рядом.

Однажды мой хороший друг выслушивал мою историю любви на то время. Я была без ума. Этот друг был очень романтичный, и он получал от моих восторгов большое удовольствие.

— Я так рад за тебя, — сказал он на финальных титрах моих откровений. — Это так хорошо, что ты все это чувствуешь, и так здорово, когда ты ловишь такой кайф от человека, и можешь просто смотреть в глаза и понимать, что это все уже стало вечностью. А в следующий раз будет еще лучше, и ты уже со всем этим придешь в новые отношения, и они будут еще лучше.

Я тогда даже немного обиделась: я не могла вообразить себе никакие новые отношения. Мне хотелось эти навсегда — пока смерть не разлучит.

Но друг был прав. Все меняется. Одна любовь сменяется другой, старые чувства выцветают, новые расцветают, и ты искришься от другого человека, который опять делает тебя счастливой.

Те, кто был тебе дорог, разлагаются в земле. Украденные у тебя драгоценности носит кто-то еще. Сгоревшая в пожаре семейная библиотека с подписями великих писателей остается только в воспоминаниях.

Такое происходит каждое мгновение — и мы никак не можем ни предсказать это, ни этого избежать. Это и печально, и восхитительно, потому что любая утрата что-то нам дает. Освобождается место, на котором возникает нечто новое, и нам уже не кажется, что мы безнадежно застряли в этой своей определенности, и опять нас что-то возбуждает и окрыляет.

А потом мы и сами уйдем — и это обязательно сделает кого-то счастливым, хотя бы на время. Может, потому, что нас больше нет — и мы больше никому не делаем зла, может, потому, что нам повезет оставить кому-то хорошее наследство. Может, потому, что мы засиделись в гостях, а человека от нас тошнит, но он стесняется сказать об этом.

Утрата — это и боль, и счастье одновременно, и это великий дар космоса человеку — возможность испытывать эти чувства сразу, в одно мгновение. Это и есть гармония добра и зла, радости и горя.